Необходимость иметь в составе казачьей вольницы не только конницу, но и
отряды, специально приспособленные к боевым действиям в пешем строю либо на
судах, стала диктоваться сразу, как только у запорожского и донского казачеств
появились свои постоянные места обитания . Во-первых, казачьи городки нуждались
в постоянной, надежной охране, способной предотвратить или отразить внезапное
нападение противника. Во-вторых, воинственность казачества, специфика его
жизни, а также неизбежная потребность наносить ответные удары по врагу,
ослабляя и предотвращая этим возможные набеги на собственную территорию,
требовали сильного речного и морского флота. Казачество, находясь на порубежье
восточного славянства с его самыми опасными соседями , было вынуждено решать
боевые задачи без проволочек и самым эффективным образом - вопрос всегда стоял
о жизни или смерти. Поэтому вместе с наилучшей в Европе конницей у казачества
появились отличная пехота и первоклассный флот с экипажами, сочетающими в одном
лице матросов и морских пехотинцев .

        Казачьи пешие команды, наряду с конными
дозорами, охраняли подходы к своим селениям; стерегли пути сообщения с Россией
и Украиной, по которым доставлялись необходимые для жизни на Дону и Запорожской
Сечи товары (в первую очередь продовольствие и боевые припасы); осенью
отстреливали в степи и плавнях дичь и заготавливали ее на зиму; вели лов,
засолку и вяление рыбы. Костяк пеших команд составляли бывалые казаки. Они
руководили разведкой в степи и на реках, устройством секретов и засад на путях,
ведущих в казачьи районы. Под их началом постигала воинское искусство и
набиралась боевого опыта казачья молодежь.        

Роль казачьей пехоты постоянно увеличивалась, возрастала ее численность и качество подготовки. На Дону это происходило из-за расширения территорий, требовавших защиты, в Запорожской Сечи - определялось борьбой казаков против полонизации Украины и насильственного насаждения католичества и униатства. Поскольку большинство участников восстаний против польского владычества составляли пешие селяне-посполитые, запорожское казачество обучало повстанцев военным действиям, формировало из них организованные боевые единицы - курени, сотни, полки, подготавливало опытных, профессиональных командиров. Возглавляемая запорожцами пехота, состоявшая из обычных селян, не только побеждала турецкие и татарские войска, но и на равных сражал ась против регулярной польской армии. Громкая боевая слава казаков, их победы на суше и море, независимость, которую Сечь отстаивала в борьбе с такими сильными врагами как Турция, Польша, Крымское ханство, вызывали интерес и
уважение к запорожцам. На Сечи часто появлялись представители и посольства
западно-европейских стран, предлагавшие запорожцам вести боевые действия в
составе их армий. Особенно настойчиво стремились привлечь казаков в ряды своего
флота государства Средиземноморья, побережья которых постоянно подвергались
нападениям пиратов. В период Тридцатилетней войны (1618-1648) к услугам
запорожцев обратилась Франция. Через посла в Польше графа де Брежи кардинал
Мазарини предложил казакам прибыть к крепости Дюнкерк, захваченной испанцами, и
участвовать в ее осаде. 2400 запорожцев спустились тогда на чайках (казачьих
судах) по Висле в Данциг, откуда морем приплыли к Дюнкерку. В боях за овладение
крепостью казаки поразили союзников своей храбростью, некоторые из старшин
стали обладателями высших французских наград.

казак (рисунок с гравюры 18 века)

       Однако в роли наемников запорожская пехота выступала довольно редко. Основные сражения она вела на суше и море против Турецкой империи и Крымского ханства, защищая южные рубежи Украины, России, Польши. Запорожские и донские казаки зачастую действовали вместе, порой их флотилии из небольших суденышек появлялись даже у Стамбула и атаковали один из сильнейших в Европе турецкий регулярный флот.

А вот мнение турецкого историка Наимы: "Можно уверенно сказать, что не найти во всем мире людей более отважных, которые бы меньше думали о жизни или меньше боялись бы смерти ... Эта голь своим уменьем и храбростью в морских битвах превосходит все другие народы".

         Француз Боплан, которого не упрекнешь в предвзятости, писал: "По Нипро спускаются казаки на своих чайках ... На море же ни один корабль, как бы он ни был велик и хорошо вооружен, не находится в безопасности, если, к несчастью, встретится с
ними, особенно в тихую погоду". Француз де-Сези: "Казаки пользуются такой славой, что нужны удары палкой, чтобы  заставить турецких солдат выступить против них". Итальянец д' Асколи: "Казаки так отважны, что не только при равных силах, но и 20 чаек не побоятся 30 галер ... как видно это ежегодно на деле." "На море ни один корабль не находится в безопасности, если встретится с чайками".

          Поляк Пясецкий: "По словам самих турок, никого они не страшатся больше
казаков".В чем же секрет успехов казачьей пехоты? Конечно, здесь и высокий воинский дух, и железная дисциплина в походах, и проникший в плоть и кровь казачества принцип
взаимовыручки, и, конечно же, физическая подготовка и мастерское владение оружием. С ним казак не расставался никогда, оно являлось для него необычайной ценностью. Бывалый сечевик одинаково хорошо пользовался всеми видами холодного и огнестрельного оружия. В морские походы он обычно брал с собой четыре пистолета - два за поясом, два в кобурах, саблю или ятаган и вдобавок - кинжал или боевой нож. Помимо этого легкого оружия, постоянно находившегося на казаке в любое время суток, у него было еще два мушкета и копье. Казачьи морские лодки - чайки, вмещавшие от 50 до 80 человек, оснащались легкой артиллерией: на каждой, как правило, стояли 4-6 фальконетов либо одна среднего калибра короткоствольная пушка или мортира. Такое обилие огнестрельного оружия и прекрасное владение им позволяло запорожцам побеждать противника даже в несколько раз большего по численности. В рукопашных и абордажных схватках мало кто мог устоять перед натиском казачьей пехоты. Сейчас трудно точно сказать, какой была форма и методика обучения казачьей борьбе, но, похоже, она была весьма эффективной. В казачьих монастырях тайно готовились
профессионалы-разведчики, засылавшиеся в разные страны, даже в Ватикан. Будущие
разведчики обучались побеждать "голыми" руками вооруженного противника, в одиночестве противостоять нескольким врагам, совершать длительные пешие переходы, быстро бегать и плавать, уметь задействовать в экстремальной ситуации все резервы тела, в нужный момент придавать конечностям и суставам неестественное положение. Заодно закалялась и воля будущих лазутчиков: их учили "держать удар", быть невосприимчивым к физической боли, не теряться в любой ситуации: например, внезапно провалившись при беге по ночному лесу в яму-ловушку, обучаемый во время падения должен был поразить цель из пистолета или нанести по сторонам несколько ударов кинжалом. Лучшим из выпускников доверялись тайные миссии, остальные усиливали различные спецотряды. Отсюда изобретательность, хитрость, всевозможные уловки, с помощью которых запорожцы выходили победителями из самых, казалось бы, проигрышных ситуаций.

 чтобы дерево становилось на попа.

Затем деревья, напоминавшие в темноте мачты чаек, пускались по течению к Таваню, где били в натянутые цепи, вызывая на себя огонь турок. К острову же направлялись и чайки, на которых предварительно были сложены паруса и убраны мачты. Работая
только веслами, казаки незаметно подплывали к цепям, рвали их несколькими судами с наскока или перешибали взрывом бочонка с порохом. Путь к морю был свободен!

           Позже, когда турки стали стеречь выход из Днепровского лимана в Черное море, используя береговые крепости Кинбурн и Очаков, между которыми курсировали галеры,
запорожцев не остановило и это.Неоценимую помощь оказали России запорожские чайки с казачьей пехотой в период войн с Турцией во второй половине XVIII в., когда на Дунае господствовал турецкий флот. По распоряжению Екатерины II, "переданному запорожскому кошевому П.Калнышевскому генерал-прокурором князем А. А. Вяземским, весной 1771 года с Запорожской Сечи мимо Кинбурна и Очакова прорвались в море 20 чаек с тысячьюотборных казаков-добровольцев под командованием полковника Я. Сидловского. Пробившись с боями на Дунай, дав несколько боев турецкому флоту, запорожцы нарушили вражеское судоходство по Дунаю и захватили прибрежные укрепления и батареи. За прорыв из Сечи и бои на Дунае полковник Сидловский, есаул В.Пишмич, хорунжий Я. Качалов, полковой писарь С. Быстрицкий и старшина Я. Проневич Указом императрицы Екатерины были награждены золотыми именными медалями,  остальные члены отряда - серебряными. Такой же поход на чайках из Сечи на Дунай повторился в следующем, 1772 году, и его командиры - полковники Мандро и Коленка, также были награждены именными золотыми медалями.

             Запорожская пехота сражалась не только на Дунае в Первой армии генерал-фельдмаршала Румянцева, но и на Перекопе в составе Второй армии генерал-аншефа Долгорукова. Это она взяла штурмом Перекопскую крепость, распахнув русским войскам дорогу в Крым. Подвиги запорожцев были столь многочисленны и колоритны, что в России распространилась "мода на запорожцев". высокопоставленные русские персоны стремились вступить в сечевики и с удовольствием принимали запорожские прозвища и звания. Так, очетными запорожцами стали генерал Потемкин, из-за своего огромного парика получивший прозвище Грицько Нечоса, генерал Прозоровский и подполковник М. И. Кутузов. В запорожцы "записался" даже знаменитый математик, физик и астроном Леонард Эйлер, швейцарец по происхождению ...

            Высоким воинским мастерством запорожцев объясняются их боевые успехи при заселении Кубани, где они сохранили полученное после переселения на Буг название казаков-черноморцев. Камыши и плавни новой Родины мало чем отличались от украинских, поэтому многие прежние навыки пригодились пешим казакам-черноморцам полностью. А вот овладевать искусством войны на горно-лесистой местности им пришлось почти с нуля. Однако вскоре бывшие сечевики уже ни в чем не уступали своим противникам –  воинственным кавказским горцам-абрекам.

             Специфика боевых действий в горно-лесистой местности привела к появлению в лексиконе бывших пеших запорожцев нового слова - пластун. Противостояние нападениям горцев на казачью пограничную линию и на станицы было бы невозможным без постоянной разведки сил абреков, определения путей их выдвижения к казачьей
территории , устройства засад на них, внезапных контр-нападений на врага. Все
это требовало от казаков в первую очередь виртуозного передвижения по любой
местности - горам, лесам, болотам, камышам. Чаще всего приходилось незаметно подкрадываться к противнику, распластавшись по земле. Да и находясь в засаде, пешие казаки часами неподвижно лежали пластом. Так и появилось обозначение - пластуны.

             Считается, что пластунами впервые стали называться лучшие разведчики из числа казаков-черноморцев, несших охранную и сторожевую службу в плавнях и камышовых зарослях реки Кубань и ее притоков. Затем их опыт, сноровка, изобретательность, позволявшие побеждать малой кровью умного и храброго врага, распространились среди пеших команд Черноморского казачества. Целый ряд старейших кубанских станиц, появившихся еще в период пребывания на Кубани генерала А.В.Суворова, вплоть до событий 1917 года назывались Суворовскими или пластунской линией. Так в конце XVIII века великий полководец по достоинству оценил казачью пехоту. В 1842 году в составе Черноморского казачьего войска впервые стали числиться
штатные команды ластунов-разведчиков. Этот год знаменовал официальное признание
казачьей пехоты военным ведомством. Причиной послужили прекрасные боевые
качества, продемонстрированные пластунами-черноморцами в кавказских войнах, их
явное преимущество перед армейской пехотой регулярной армии.

              Пластуны прославились непревзойденным умением бесшумно передвигаться и
незаметно подкрадываться к самому чуткому и осторожному противнику. Никто не
мог сравниться с ними в умении читать чужие и запутывать собственные следы. Они
были неистощимы по части устройства хитрейших засад и неожиданных ловушек.
Пластуны одинаково легко передвигались "задки", то есть задом наперед, умело использовали привязанные к ногам копыта горных животных, ловко ходили друг за другом в один след, ночевали на деревьях, могли разжечь зимой костерки в дуплах деревьев. От внимания пластуна не ускользали ни малейший шорох, ни далекий крик зверей, ни траектории кружения птиц или изменение полета летучих мышей. По десяткам лишь ему известных примет пластун издалека определял приближение врага. Особенно натренирован был слух: пластуны без промаха стреляли из засад-залогов "на хруст", то есть на звук. Их девиз звучал так: "лисий хвост, волчья пасть". Они неожиданно появлялись там, где их не ждали, и наносили молниеносный, уничтожающий удар.

            Серьезным испытанием для пластунов-черноморцев стало участие в обороне Севастополя во время Крымской войны. Примером боевых действий пластунов могут служить события конца ноября 1855 года на легендарном четвертом бастионе.

           И лишь командир пластунов-черноморцев полковник Головинский заявил: все предельно просто - надо напасть на батарею и уничтожить ее. На ироническое замечание графа Сакена, нет ли у казачьего полковника желания доказать реальность такого предложения, Головинский ответил утвердительно и пообещал разделаться с батареей этой же ночью. Сформировав вечером сводный отряд из 390 пластунов и 150 добровольцев - 50 матросов и 100 солдат, Головинский в полночь отправил к неприятельским позициям отборных разведчиков-пластунов. Установив расположение вражеских караулов и секретов, разведчики возвратились и ближе к утру скрытно провели весь отряд к позициям, прикрывавшим мортирную батарею. Дружно выстрелив по первой траншее, пластуны бросились на уцелевших неприятелей в кинжалы, матросы и солдаты - в штыки. Захватив батарею, пластуны хотели заклепить три больших медных мортиры, но тут уряднику Ивану Герасименко пришла в голову мысль: зачем портить добро, возьмем лучше себе. Великан и силач, он поднял одну из оставшихся исправных мортир, и выбросил ее наверх из подземного капонира . Отразив несколько вражеских контратак и выдержав сильнейший обстрел при отходе, отряд отступил на четвертый бастион с тремя трофейными орудиями, множеством новейших нарезных штуцеров, четырнадцатью пленными, среди которых один оказался полковником, другой - поручиком. Однако в операции пластуны потеряли 8 человек убитыми и 5 ранеными, причем трех убитых не удалось отыскать в темноте и вынести с собой.

         Утром пластуны увидели одного из них - Ерофей Кобец был привязан к внешнему брустверу вражеской траншеи с таким расчетом, чтобы русские, ведя стрельбу по противнику, попадали в него. Подступы к трупу находились под плотным непрерывным огнем. Но пластуны не могли смириться с глумлением над телом боевого товарища, и наступившей ночью двое отправились к вражеской траншее. Впереди, с привязанной к поясу длинной веревкой, полз Порфирий Семак, за ним - напарник. Под сильным огнем они незаметно подползли к телу Кобеца, что называется под носом у вражеских
стрелков привязали к его ногам веревку, и необнаруженные возвратились к своим.
Под утро тело подтянули к ближайшему ложементу и на другой день предали земле.

          Пластуны-черноморцы с честью выдержали Крымскую кампанию, в результате - все пешие батальоны Кубанского казачьего войска (образовано в 1860 году на базе слияния прежних Черноморского, Старолинейного и Новолинейного казачеств) получили официальное название пластунских. Немного позже пластунскими стали все пешие подразделения Казачьих войск России, и с той поры пластунские батальоны, отдельные дивизионы и сотни стали неотъемлемой частью русской армии. Так, на фронты первой мировой войны кубанское казачество выставило 24 пластунских батальона и один отдельный дивизион, донское - 6 пластунских батальонов, терское - 2 батальона.

           Пластуны проявили чудеса героизма, например, при удержании карпатских теснин, спасая от окончательного разгрома войска союзной, королевской Румынии. Во время Брусиловского прорыва в числе лучших частей из 24 кубанских пластунских
батальонов были стянуты 22. Пластуны постоянно находились на острие наступления,
опережая в преследовании противника, даже свою кавалерию, действия которой
сковывались предгорьями Карпат, лесисто-болотистыми поймами рек, а также обилием глубокоэшелонированных фортификационных и проволочных заграждений противника. Для пластунов же не существовало никаких преград!

          Не минула пластунов и лихая година революционной смуты и гражданской войны. Как и все казачество, пластуны сражались по ту и по другую стороны баррикад, их ценили военачальники обеих противоборствующих сил. Известны случаи, когда красные назначали пленных пластунских урядников сразу командирами своих разведывательных взводов и рот (естественно под неусыпным надзором политкомиссаров). На долю пластунов белых армий затем выпала тяжкая судьба эмигрантов, но и на чужбине казачья пехота не оставалась без внимания.

          Не минула пластунов и лихая година революционной смуты и гражданской войны. Как и все казачество, пластуны сражались по ту и по другую стороны баррикад, их ценили военачальники обеих противоборствующих сил. Известны случаи, когда красные назначали пленных пластунских урядников сразу командирами своих разведывательных взводов и рот (естественно под неусыпным надзором политкомиссаров). На долю пластунов белых армий затем выпала тяжкая судьба эмигрантов, но и на чужбине казачья пехота не оставалась без внимания.

          Не минула пластунов и лихая година революционной смуты и гражданской войны. Как и все казачество, пластуны сражались по ту и по другую стороны баррикад, их ценили военачальники обеих противоборствующих сил. Известны случаи, когда красные назначали пленных пластунских урядников сразу командирами своих разведывательных взводов и рот (естественно под неусыпным надзором политкомиссаров). На долю пластунов белых армий затем выпала тяжкая судьба эмигрантов, но и на чужбине казачья пехота не оставалась без внимания. Пластунам отдавали предпочтение при вступлении в иностранные легионы и схожие с ними формирования европейских армий, офицеров-пластунов охотно брали на службу инструкторами по стрельбе, рукопашному бою, борьбе, особенно много оказалось их в морской пехоте США и спецчастях французской армии.

еще о пластунах